Хороший царь должен друзьям делать добро, а врагов делать друзьями.

Красота - владычество без охраны.

Всем народам, процветающим благодаря своему могуществу, в том числе и самим римлянам, чья власть простирается над всем миром, - если только они пожелают быть справедливыми, то есть возвратить чужое, - придется вернуться в свои хижины и влачить жизнь в бедности и нищете.

Удвоенное желание есть страсть, удвоенная страсть становится безумием.

Из всех приправ самая лучшая - огонь.

Пользуйся чаще ушами, чем языком.

Демонакт пришел к человеку, который, запершись в темном помещении, горько оплакивал своего сына. Философ заявил, что он маг и может вывести на землю тень умершего, при том, однако, условии, что несчастный отец назовет ему имена трех человек, которым никогда не приходилось никого оплакивать. Человек, потерявший сына, (...) не мог никого назвать. "Не смешон ли ты, - сказал Демонакт, - считая, что только сам невыносимо страдаешь, и не зная никого, кто был бы незнаком с горем?"

Один приятель попросил Демонакта: "Пойдем в храм Асклепия и помолимся за моего сына". - "Ты, должно быть, считаешь Асклепия глухим, полагая, что он не услышит нас, если мы будем молиться на этом месте", - сказал философ.

Кто-то спросил Демонакта, считает ли он, что душа бессмертна. "Бессмертна, - ответил он, - но не более, чем все остальное".

Увидев как-то прорицателя, который за плату предсказывал будущее кому угодно, Демонакт сказал: "Я не понимаю, за что ты берешь деньги: ведь если ты можешь изменять предначертанное - сколько бы ты ни потребовал, этого все равно будет мало; если же все свершится так, как угодно божеству, - к чему вообще твои пророчества?"

Нестойкую душу нельзя вверять ни вину, ни красоте, ни лести, ни другим соблазнительным приманкам.

На вопрос, почему из других школ к эпикурейцам ученики перебегают, а от эпикурейцев к другим никогда, он [Аркесилай] ответил: "Потому что из мужчины можно стать евнухом, а из евнуха мужчиной нельзя".

Любовь проходит с голодом, а если ты не в силах голодать, петлю на шею, и конец.

Кратет (...) увидал однажды гуляющего в одиночку юнца и спросил его, что он тут делает один. "Разговариваю с самим собой!" - был ответ. На это Кратет сказал: "Будь осторожен (...): ведь твой собеседник - дурной человек!"

Стихи если и приносят пользу, то не как стихи.

Слова "хорошо подражать Гомеру и ему подобным" (...) не позволяют считать хорошим само творчество Гомера и ему подобных, - ведь они-то не подражали сами себе!

Увидев однажды женщину, непристойным образом распростершуюся перед статуями богов, и желая избавить ее от суеверия, он [Диоген] подошел и сказал: "А ты не боишься, женщина, что, быть может, бог находится позади тебя, ибо все полно его присутствием, и ты ведешь себя непристойно по отношению к нему?"

На вопрос, в каком возрасте следует жениться, Диоген ответил: "Молодым еще рано, старым уже поздно".

Увидев судачивших женщин, Диоген сказал: "Одна гадюка у другой берет яд взаймы".

Диоген, увидев, как ехавший на колеснице олимпионик Диоксипп все больше поворачивал назад голову, заглядевшись на красивую женщину, смотревшую на шествие, и не в силах оторвать от нее глаз, воскликнул: "Смотрите, как бы девчонка не свернула молодцу шею!"

Отцы и дети не должны дожидаться просьбы друг от друга, а должны предупредительно давать потребное друг другу, причем первенство принадлежит отцу.

Человек есть мера всем вещам - существованию существующих и несуществованию несуществующих.

О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, - и вопрос темен, и людская жизнь коротка.

О всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом.

Теория без практики (упражнения) и практика без теории есть ничто.

Однажды он [Протагор] требовал платы со своего ученика Еватла, а тот ответил: "Но я ведь еще не выиграл дела в суде!" Протагор сказал: "Если мы подадим в суд и дело выиграю я, то ты заплатишь, потому что выиграл я; если выиграешь ты, то заплатишь, потому что выиграл ты [как мой ученик].